БЛОКАДНЫЙ ЛЕНИНГРАД
(Ко
дню снятия блокады)
Тип выставки
- тематическая, внутрибиблиотечная.
Читательское назначение
- для всех групп читателей.
Целевое назначение
- познакомить читателей библиотеки с изданиями, которыми располагает МЦБ, рассказывающими о тех трудных 900 днях блокады Ленинграда во время Великой Отечественной войны.
Месторасположение выставки
- абонемент МЦБ.
Оформлена:
20 января 2010 г.
Оформление выставки:
книга, заголовок, цитаты, вырезки из журналов, рубрика.
Цитаты:
Слава и тебе великий город,
Сливший воедино фронт и тыл,
В небывалых трудностях который
Выстоял, сражался, победил
Вера Инбер, 1944.
Бомбами поле изрыто,
Трупы на зяблой земле,
Судьбы оборваны чьи-то,
В этом военном котле.
И. Петрухин
Эффективность выставки - выставка демонстрировалась 10 дней. Заинтересовала все категории читателей.
Литература:
1. Берггольц, О. Ф., Дневные звезды. Говорит Ленинград [Текст] / О. Ф. Берггольц. - М.: Правда, 1990. - 480 с.
2. Великая Отечественная… [Текст] : (Краткая
иллюстрированная история Великой Отечественной войны для юношества) / авт.-сост. Н. Ерошин, В. Таборко. - М.: Молодая гвардия, 1975. - 572 с.
3. Венок славы. Антология художественных произведений о Великой Отечественной войне: в 12-ти т. Т. 3: Подвиг Ленинграда [Текст] / сост. П. Карелин. - М.: Современник, 1983. - 606 с.
4. Вторая Мировая война: фотоальбом / сост. и авт. текста Т. С. Бушева. - М.: Планета, 1989. - 414 с.
5. Где плещет невская волна: альбом / Б. Б. Фабрицкий, И. П. Шмелев. - Л.: Художник РСФСР, 1989. - 272 с.
6. Города-герои Великой Отечественной войны [Текст] : атлас / ответ. ред. Э. К. Галшуллина, Е. В. Акулова. - М.: Главное управление геодезии и картографии при Сов. Мин. СССР, 1985. - 86 с.
7. Гранитный город [Текст] : литературно-художественный сборник / сост., вступ. ст. и прим. М. Кралина. - Л.: Дет. лит., 1988. - 231 с.
8. Кардашов, В. И. Ближе всех к Ленинграду: Северо-восточные районы Ленинградской области 1941-1944 гг. [Текст] / В. И. Кардашов. - Л.: Лениздат, 1986. - 136 с.
9. Мир отстояли - мир сохранили [Текст] : альбом / сост. С. Н. Левандовский. - Л.: Художник РСФСР, 1986. - 207 с.
10. О подвиге твоем, Ленинград [Текст] : альбом / авт.-сост. Е. Я. Зазерский. - М.: Изобразительное искусство, 1970. - 272 с.
11. Павлов, Д. В. Ленинград в блокаде [Текст] / Д. В. Павлов. - М.: Воениздат, 1958. - 161 с.
12. Подвиг народа: памятники Великой Отечественной войны. 1941-1945 [Текст] / сост. и общ. ред. В. А. Голикова. - 2-е изд., доп. - М.: Политиздат, 1984. - 341 с.
13. Подвиг народа: памятники Великой Отечественной войны. 1941-1945 [Текст] / сост. и общ. ред. В. А. Голикова. — М.: Политиздат, 1980. - 318 с.
14. Подвигу 40 лет [Текст] : альбом / авт.-сост. Э. Н. Пугачева. - М.: Советский художник, 1985. - 276 с.
15. Санкт-Петербург, Петроград, Ленинград в русской поэзии [Текст] : антология. - СПб.: Лимбус Пресс, 1999. - 672 с.
Этот город, неровный, как пламя,
Город-кладбище, город-герой,
Где за контуром первого плана
Возникает внезапно второй!
Этих храмов свеченье ночное,
Этих северных мест Вавилон,
Что покинут был расой одною
И другою теперь заселён!
Где каналов скрещённые сабли
Прячет в белые ножны зима,
И дворцовых построек ансамбли
Приезжающих сводят с ума!
Александр Городницкий
На зимних каникулах мы с классом ездили в Санкт-Петербург. Пробыли там шесть дней. Город этот удивителен и неповторим. Он так завораживает собой, своими просторами, воздухом свободы своих ровных проспектов, набережных... И хотя Петербург встретил нас слякотью, бесснежьем, хмурым низким небом, январским дождем, под который просто пели его деревья на проспекте Кима, на Смоленском кладбище, в Лавре... А названия улиц, станций метро: Каменноостровский проспект, Крестовский остров, Чёрная речка... Я слышу их и как будто взлетаю над этим миром, над Землёй… Дворцы, мосты, соборы, набережные, памятники, каналы, Петропавловская крепость, Адмиралтейство - всё овеяно неуловимым духом Российской Истории. Я поняла: это мой город и я хочу там жить. А значит – не знать о Петербурге – Ленинграде невозможно.
Актуальность
27 января, в День воинской славы России, страна отметила 70-летие освобождения города-героя Ленинграда от фашистской блокады, Актуальность выбранной нами темы состоит в том, что и в наши дни нельзя оставаться равнодушными к героизму людей оборонявших и защищавших Ленинград, стоявших насмерть, только бы не пропустить врага в колыбель Великого Октября, один из крупнейших политических, экономических научных и культурных центров страны. Это один из красивейших городов мира. За революционные, боевые и трудовые заслуги Ленинград награждён двумя орденами В.И. Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Красного Знамени. За беспримерный подвиг во время Великой Отечественной войны ему присвоено почётное звание "Город - герой" и вручена медаль "Золотая Звезда".
Дом книги до блокады, во время блокады, наши дни
Объект исследования
Историю своей страны должен знать каждый. У человека, который не знает своего прошлого, нет будущего. Каким был блокадный Ленинград, кто те люди, которые увековечили память об этих трагических страницах истории? Именно об этом я хочу рассказать вам в своей работе. Следовательно, объект исследования - блокадный Ленинград, его образ в поэзии тех времен.
Предмет исследования
Творчество поэтов – блокадников.
Цель
Показать образ блокадного Ленинграда в поэзии.
Задачи
1.Узнать больше о блокаде Ленинграда.
2.Рассказать о поэтах - блокадниках.
3.Познакомится с их произведениями о блокадном Ленинграде.
4.Определить средства создания блокадного города в поэтических текстах.
5.Систематизировать полученную информацию.
Методы
1.Проектирование.
2.Информационно - аналитический.
Блокада Ленинграда. Память и уроки.
8 сентября 1941 года солдаты группы «Север» захватили город Шлиссельбург (Петрокрепость). В середине сентября был сдан город Пушкин. Наши войска отошли уже в черту города. Фронт рухнул. С этого дня началась длившаяся 872 дня блокада. Блокада была внезапной и неожиданной, как, впрочем, и вся эта война. Не было никаких запасов ни топлива, ни продовольствия. И вскоре, уже где-то в октябре, началась карточная система. Хлеб выдавали по карточкам. А затем одно за другим начались катастрофические явления, прекратилась подача электроэнергии, кончился водопровод, канализация, отопление.
Гитлер приказал в город не входить
Памятник Петру I до блокады, во время блокады, наши дни
Что такое карточная система? Она выглядела так. С первого октября давали уже 400 грамм хлеба для рабочих, 200 грамм служащим. А уже в ноябре месяце катастрофически начали сокращать норму выдачи. Хлеба давали рабочим 250 грамм, а служащим и детям 125 грамм. Это ломтик хлеба, некачественного, пополам с целлюлозой, дурандой и прочими примесями. Никакого подвоза продовольствия к городу не было. Надвигалась зима. И как назло, лютая зима, 30-35 градусов. Огромный город лишился всякого жизнеобеспечения. Его ежедневно нещадно бомбили. Отдельные наши воинские части находились недалеко от города, можно было пешком дойти. И солдаты, сидя в окопах, слышали разрывы авиабомб, и даже содрогание земли доходило до них. Бомбили ежедневно. Начались пожары. Горели дома, так как их нечем было заливать, водопровод не работал. Дома горели сутками. И солдаты оттуда, с фронта, оборачиваясь назад, видели столбы черного дыма и гадали, где и что горит. К декабрю улицы и площади города завалило снегом. Только кое-где оставались проезды для военных машин. Памятники заложили мешками с песком, витрины заколотили. Город преобразился. Ночью освещения не было. Патрули и редкие прохожие ходили со светлячками. Люди начали от голода терять силы. Но продолжали работать. Ходить на предприятия, особенно военные, ремонтировали танки, изготавливали снаряды, мины. Гитлер приказал в город не входить, чтобы избежать потерь в уличных боях, где танки не могли участвовать. Армия отбивала все наши попытки прорвать кольцо блокады. Немецкие войска, по сути весьма комфортно, без особых трудов ожидали, что наступающий голод и морозы заставят город капитулировать. Ленинградцы, еще оставшиеся в живых, мечтали дожить до травы.
Дожить бы до травы
Уже в октябре начала расти смертность. При этой катастрофически малой норме питания люди быстро тощали, становились дистрофиками и умирали. За 25 дней декабря умерло 40 тысяч человек. В феврале уже ежедневно умирало от голода 3,5 тысячи человек. В декабре люди писали в дневниках: «Господи, дожить бы до травы». Всего в городе умерло примерно 1 миллион человек. Жуков в своих воспоминаниях пишет, что умерло 1 миллион 200 тысяч. Смерть участвовала безмолвно и тихо в войне. … Писатель, защитник Ленинграда Даниил Александрович Гранин в своем выступлении в Бундестаге 27 января 2014 года рассказал немецким парламентариям факты, от которых содрогнулись и немцы. Этих фактов почти нет в книгах и в описаниях того, что творилось во время блокады в квартирах. Дьявол блокады, по его словам крылся во многом именно в этих подробностях. Где брать воду? Кто жил поблизости от каналов, Невы, набережных, ходили туда, делали проруби и ведрами доставали воду. Можно ли представить себе – подниматься на четвертый, пятый этаж с этими ведрами? Те, кто жили подальше, собирали и топили снег. Как его топить? На буржуйках, это маленькие железные печки. А чем топить, где брать дрова? Ломали мебель, паркеты, разбирали деревянные строения в городе.
Кормила дочь умершим братом
Уже спустя 35 лет после войны Д.А. Гранин вместе с белоруски писателем А. М. Адамовичем начали опрашивать уцелевших блокадников о том, как они выживали. Были поразительные беспощадные откровения. У матери умирает ребенок. Ему три года. Мать кладет труп между окон, это зима. И каждый день отрезает по кусочку, чтобы кормить дочь и спасти хотя бы ее. Дочь не знала подробности. Ей было 12 лет. А мать не позволила себе умереть и сойти с ума. Дочь эта выросла. Писатель с ней разговаривал. Она узнала спустя годы. Вы представляете? Таких примеров можно много привести, вот во что превратилась жизнь блокадников. … Однажды принесли дневник блокадника. Юре было 14 лет, он жил с матерью и сестрой. Дневник писателей поразил. Это была история совести мальчика. В булочных точно, до грамма, взвешивали порцию положенного хлеба. Обязанностью Юры в семье было достояться в очереди до хлеба и принести домой. В дневнике он признается, каких мучений ему стоило не отщипнуть по дороге кусочек хлеба. Особенно терзал его довесок, неудержимо хотелось съесть этот маленький кусочек. Ни мать, ни сестренка, казалось бы, не узнали об этом. Иногда он не выдерживал и съедал. Он описывает, как стыдно было, признается в своей жадности, а потом и в бессовестности - вор, украл у своих, у матери, у сестры хлеб насущный. Никто не знал об этом, но он мучился. В квартире соседями были муж и жена, муж был какой-то крупный начальник по строительству оборонных сооружений, ему полагался дополнительный паек. На общей кухне жена готовила, варила кашу. Сколько раз Юру тянуло, когда она выходила, схватить, зачерпнуть хоть рукой горячей каши. Он казнит себя за свою постыдную слабость. В его дневнике поражает постоянный поединок голода и совести, попытки сохранить свою порядочность. Мы не знаем, сумел ли он выжить. Из дневника видно, как убывали его силы. Но даже уже полный дистрофик, он не позволял себе выпрашивать еду у соседей. … Появились черные рынки. Там можно было купить кусок хлеба, мешочек с крупой, рыбину, банку консервов. Все это выменивалось не на деньги – на шубу, валенки. Приносили все из дома, что было ценного – картины, серебряные ложки. На улицах и в подъездах лежали трупы, завернутые в простыни. Были такие пункты с кипятком. Давали только кружку кипятка, и это часто спасало людей. Это было проснувшееся в людях сострадание. Город вопреки всему продолжал жить.
Я песни пел, осколки собирая
Блокада продемонстрировала не только чудеса мужества, стойкости, героизма. Блокада показала чудеса человеческого духа. Потому что люди не только работали, выживали - они творили, создавая прекрасное, и сохраняли для потомков величайшие ценности культуры, сокровища мирового искусства. …Давайте попытаемся представить себе изможденных, голодных людей, которые, шатаясь от слабости, спасали коллекции Эрмитажа, Русского музея, Петропавловки… Тех, кто вел экскурсии для солдат в нетопленых залах, демонстрируя порой пустые рамы - и страстно, ярко рассказывая о картинах, которые висели в этих залах. Для этого нужна была великая вера - вера в то, что настанет время, и эти картины вернутся, и люди, затаив дыхание, снова будут стоять перед ними… …Давайте представим себе тех, кто выходил на сцену в холодных залах, играл великую музыку, тем самым даря людям, которые ее слушали, великую веру в то, что наш народ, наша культура непобедимы. А еще - тех, кто дарил солдатам и горожанам великое чудо театра, дарил не только на классической сцене, но на сколоченных второпях подмостках, между боями. Есть воспоминания, что актерам фронтовых бригад выдавалось оружие, потому что в любой момент могла возникнуть необходимость его применить по назначению. …Давайте вспомним тех, кто спас библиотеки, коллекции в научно-исследовательских институтах. Говорят, коллекции картофеля и злаков никто не рассматривал как пищу, а книги - как растопку. …Давайте склоним головы перед памятью тех, кто писал стихи в умирающем городе, кто говорил с его жителями со страниц газет и из динамиков радиоточек. Их голоса спасали от одиночества, страха, страданий, а порой - и от безумия. Говорят, когда звучат пушки, музы молчат. В блокадном Ленинграде музы не молчали. И, может быть, именно это помогло городу выжить и не только выжить, но и показать всему миру такую высоту человеческого духа, которая воплотилась в музыке Шостаковича, в стихах замечательных русских поэтов. Они достойны памятника.
Блокадная мадонна
Ольга Бергольц
Ольга Бергольц - русская советская поэтесса, прозаик. Родилась в Петербурге 16 мая 1910 года в семье врача. Детские годы прошли на окраине Невской заставы. Окончила филологический факультет Ленинградского университета. В годы Великой Отечественной войны, оставаясь в осажденном Ленинграде, работала на радио, почти ежедневно обращаясь к мужеству жителей города. В это время Берггольц создала свои лучшие поэмы, посвященные защитникам Ленинграда: «Февральский дневник», «Ленинградскую поэму». После войны на гранитной стеле Пискаревского мемориального кладбища, где покоятся 470 000 ленинградцев, умерших во время Ленинградской блокады и в боях при защите города, были высечены именно её слова. Через некоторое время выходит книга «Говорит Ленинград» о работе на радио во время войны. Написала пьесу «Они жили в Ленинграде», поставленную в театре А. Таирова. Умерла Ольга Берггольц в Ленинграде в 1975.
"А ты мой голос слышал за кольцом"
Елена Вечтомова
Елена Андреевна Вечтомова - поэт, прозаик, очеркист. Она искала реализации творческих способностей, ещё в гимназические годы играя в театральной студии. Елена Вечтомова окончила историко-филологический факультет ЛГУ в одной бригаде с Ольгой Берггольц и Николаем Молчановым. После начала Великой Отечественной войны от эвакуации Елена Вечтомова отказалась и вместе с сыном осталась в блокадном Ленинграде. Читала стихи на радио, в госпиталях, на кораблях, в Доме писателей, готовила к изданию сборники Инге, печаталась в журналах. Делала репортажи для газеты «На страже Родины». Награждена медалями «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Её стихи, фронтовые репортажи и очерки идут к сердцам со страниц газет и журналов, звучат в эфире. Счастье прорыва блокады Елена Вечтомова встретила вместе с друзьями, в Доме радио. Умерла Елена Вечтомова 1 июня 1989 года на 81 году жизни.
"Все с этим городом навек - и песня, и душа"
Михаил Дудин
Михаил Дудин - русский советский поэт, переводчик, общественный деятель. Родился 20 ноября 1916 в деревне Клевнево Ивановской области в крестьянской семье. Учился в школе крестьянской молодежи на агронома, но агронома из него не вышло. Окончил Ивановскую текстильную фабрику-школу, получил специальность помощника ткацкого мастера, но ткачом тоже не стал. Начал писать стихи рано, с 1934. В 18 лет призывается в армию, учится в полковой школе младших командиров, но не успевает ее окончить. С 1939 года на фронте, сначала на Финской войне, затем на Великой Отечественной, с 1942 года работал во фронтовых газетах, в том числе в осаждённом нацистами Ленинграде. Творчество стало для него "спасением от страха и одичания". В годы войны вышли сборники "Фляга", "Костер на перекрестке". Умер Михаил Дудин 31 декабря 1993 года в Санкт-Петербурге.
Я, удостоенный шинели
Владимир Лифшиц
Владимир Александрович Лифшиц - русский писатель, поэт, драматург. Сын профессора медицины. Окончил Ленинградский финансово- экономический институт. Первая публикация в 1934 году; выступал главным образом как автор стихотворений для детей. В 1941 г. пошел в народное ополчение, участник Великой Отечественной войны. Был заместителем командира стрелкового батальона по политчасти на Ленинградском фронте. В сентябре 1944 ранен в бою, демобилизован в звании капитана. С конца 1940-х гг. жил в Москве. Выпустил около 30 книг стихов. Автор текстов песен ко многим известным советским кинофильмам, в том числе «Девушка без адреса», «Карнавальная ночь», «Сказка о потерянном времени» и другие. Большой популярностью пользовались его стихи «Баллада о черством куске», «Датская легенда» и цикл «Стихи Джемса Клиффорда», в котором под маской вымышленного английского поэта была высказана правда о войне и о жизни в тоталитарном обществе.
"Не ленинградец я по рожденью"
Асадов Эдуард
Асадов Эдуард Аркадьевич - русский советский поэт, Герой Советского Союза. Родился в городе 7 сентября 1923. Все свое детство и юность провел в Свердловске. В восьмилетнем возрасте написал своё первое стихотворение. Через неделю после выпускного вечера в школе началась Великая Отечественная война. По комсомольскому призыву Эдуард Аркадьевич Асадов ушел добровольцем на фронт. Сражался на Ленинградском, Волховском, Северо-Кавказском и 4-м Украинском фронтах. В перерывах между боями писал стихи: «Письмо с фронта», «В землянке» и другие. В ночь с 3 на 4 мая 1944 года в боях за Севастополь Асадов был тяжело ранен под Бельбеком и потерял зрение. После взрыва вражеского снаряда внезапно наступил мрак. Мрак навсегда. В госпитале, между операциями, писал стихи. После войны окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Затем у Эдуарда Асадова выходили книги «Снежный вечер» (1956), «Солдаты вернулись с войны», «Во имя большой любви», «Лирические страницы», «Песня о бессловесных друзьях», «Годы мужества и любви», «Дым Отечества», «Сражаюсь, верую, люблю!», «Высокий долг», «Судьбы и сердца», «Зарницы войны», «Не надо сдаваться, люди». Кроме того, Эдуард Асадов писал и прозу (рассказы «Зарницы войны», «Разведчица Саша», повесть «Фронтовая весна»). Умер Эдуард Аркадьевич Асадов в подмосковном городе Одинцово 21 апреля 2004, Москва.
«Ленинградскую беду руками не разведу, слезами не смою, в землю не зарою»
Анна Ахматова
Анна Андреевна Ахматова - одна из крупнейших русских поэтов XX века. войну встретила в Ленинграде. Русская поэтесса. Родилась под Одессой, в семье морского инженера-механика. Настоящая фамилия - Горенко, Ахматова - ее литературный псевдоним. Детские годы провела в Царском Селе. Окончила гимназию в Киеве. Училась на высших историко-литературных курсах Раева в Петербурге - городе, где прошла почти вся ее жизнь. Печататься начала в 1907 г. 28 сентября по настоянию врачей была эвакуирована из блокадного Ленинграда сначала в Москву, затем в Чистополь, оттуда через Казань в Ташкент. 31 мая Ахматова в числе первых вернулась из эвакуации в Ленинград. В Великую Отечественную войну 1941-1945 гг. поэтесса, видевшая своими глазами блокаду Ленинграда, создает цикл стихов, полной любви к родине. Ее поэзия обретает высокое гражданское звучание. В последние годы жизни Ахматова завершила «Поэму без героя», «Реквием». 5 марта 1966 года Анна Андреевна Ахматова умерла в санатории в Домодедово.
Прокофьев А.А.
Прокофьев Александр
Прокофьев Александр Андреевич родился 19 ноября 1900 года в деревне Кобона в семье крестьянина - рыбака и землепашца. Окончил сельскую школу и поступил в Петербургскую учительскую семинарию. Окончил Петроградский учительский институт Рабоче-крестьянской Красной Армии. С 1923 учился в литературной студии ленинградского Пролеткульта. Печататься начал с 1927 года. В 1931 году выпустил первую книгу стихов. Во время Советско-финляндской войны и Великой Отечественной войны Прокофьев - военный журналист, член писательской группы при политуправлении Ленинградского фронта. Умер 18 сентября 1971 года, похоронен на Богословском кладбище в Ленинграде.
Воронов С.
Воронов Сергей
Сергей Воронов - поэт, журналист, общественный деятель.. Пережил блокаду Ленинграда. Центральное место в стихах Воронова занимает тема войны и, в частности, - блокады Ленинграда. Воронов остро ощущал необходимость помнить войну, даже если эти воспоминания непомерно тяжелы.
Давыдов С.
Давыдов Саргей
Сергей Давыдов - поэт, прозаик, переводчик. Участник Великой Отечественной войны. Участвовал в боях в Белоруссии, Прибалтике. Считается «самым младшим из поэтов фронтового поколения». После войны Давыдов работал токарем на ленинградском заводе «Севкабель».
"Дыша одним дыханьем с Ленинградом..."
Около миллиона бойцов Ленинградского и Волховского фронтов сложили головы при обороне города на Неве, во время постоянных наступлений при попытках прорвать блокаду. Сейчас немногие знают, что первое наступление на Ленинградском фронте, направленное на прорыв блокады, началось в сентябре 1941 г., когда казалось, что Ленинград будет вот-вот взят. И вплоть до решающей операция 1944 г. «Январский гром», освободившей невскую столицу от блокады, наступления в 1942–1943 годах шли чередой с соответственными тяжелыми потерями. Около 60 тысяч солдат и офицеров Ленинградского фронта умерли от голода. Но это великое народное страдание не уменьшило в народе веру в победу. Это отразилось в поэзии военных лет, посвященной блокаде Ленинграда и битве за Ленинград. Одно из наиболее знаменитых стихотворений блокадного цикла Ахматовой - «Мужество», написанное 23 февраля 1942 года, показывает это Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах, И мужество нас не покинет. Не страшно под пулями мертвыми лечь, Не горько остаться без крова,- И мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово. Свободным и чистым тебя пронесем, И внукам дадим, и от плена спасем Навеки! Вера в победу была велика, распятый, голодающий, терзаемый Ленинград - в основе своей город святого Петра, распятого в 67 году римскими мучителями. Но за Распятием идет Воскресение. А до Воскресения Ленинграда было долгих 900 дней. Каким стал «град Петров» в эти трудные годы, каким мир увидел колыбель Революции в их стихах.
| Поэт | Произведение | Образ города |
|---|---|---|
| Ольга Бергольц | "Сестре" | …Старый ДОМ на Палевском, за Невской,
Низенький зеленый палисад. |
| Ольга Бергольц | "Первое письмо на Каму" | старый ДОМ разрушен наш |
| Ольга Бергольц | "Второе письмо на Каму" | как угрюмо твое ледяноеЛЕДЯНОЕ ЖИЛЬЕ,
как врагами ИЗРАНЕННОЕ ТЕЛО твое… |
| Ольга Бергольц | "Третье письмо на Каму" | О, как мы встретим наших ленинградцев,
не забывавших КОЛЫБЕЛЬ свою! |
| Ольга Бергольц | "Из блокнота сорок первого года" | В БОМБОУБЕЖИЩЕ, в подвале,
нагие лампочки горят... |
| Ольга Бергольц | "29 января 1942" | Теперь одно всего нужнее мне:
над БРОАТСКОЙ МОГИЛОЙ Ленинграда в молчании стоять, оцепенев. |
| Ольга Бергольц | "Стихи о ленинградских большевиках" | осенний СМОЛЬНЫЙ,
БАЛТИКА, "АВРОРА", Петроград. Это имя той железной воли, о которой гимном говорят. |
| Ольга Бергольц | "Февральский дневник" | город был в ДРЕМУЧИЙ убран ИНЕЙ.
Уездные СУГРОБЫ, тишина. Не отыскать в снегах трамвайных линий, одних ПОЛОЗЬЕВ ЖАЛОБА слышна. Скрипят, скрипят по Невскому полозья: на детских сапках, узеньких, смешных, в КАСТРЮЛЬКАХ ВОДУ голубую возят, ДРОВА и СКАРБ, УМЕРШИХ и БОЛЬНЫХ. |
| Ольга Бергольц | "Разговор с соседкой" | О ночное воющее небо,
дрожь земли, обвал невдалеке, БЕДНЫЙ ленинградский ЛОМТИК ХЛЕБА - он почти не весит на руке... |
| Ольга Бергольц | "Песня о ленинградской матери" | И, хищникам пророча горе,
гранаты трогая кольцо, - у ГОРОДСКИХ ВОРОТ в дозоре СЕДАЯ МАТЬ троих бойцов |
| Ольга Бергольц | "Ленинградке " | Смотри, как цепки пальцы и грубы!
Я РВЫ на ближних подступах копала, Сколачивала жесткие ГРОБЫ И МАЛЫМ ДЕТЯМ РАНЫ бинтовала... |
| Ольга Бергольц | "В 1941 году в Ленинграде" | А напротив через Фонтанку – НЕМЫЕ сплошные ДОМА,
ОКНА В белых бумажных КРЕСТАХ. А за ними ни искры, ни зги. |
| Анна Ахматова | "Птицы смерти в зените стоят" | ПТИЦЫ СМЕРТИ в зените стоят.
Кто идет выручать Ленинград? |
| Анна Ахматова | "Так вот он - тот осенний пейзаж" | Так вот он - тот осенний пейзаж,
Которого я так всю жизнь боялась: И НЕБО - как ПЫЛАЮЩАЯ БЕЗДНА, И ЗВУКИ ГОРОДА - как с ТОГО СВЕТА Услышанные, чуждые навеки. |
| Юрий Воронов | "Облака" | И потому что нету сил,
А над землёю ВЬЮГА СТОНЕТ, Мы мёртвых, чтоб не рыть могил, В ТРАНШЕЯХ ГОРОДСКИХ ХОРОНИМ. Бушует ГОЛОД. И пока Не разорвать кольца блокады. И от ПОЖАРОВ ОБЛАКА КРАСНЫ, проплыв над Ленинградом. |
| Сергей Давыдов | "Ленинградец душой и родом" | Ленинградец душой и родом,
болен я сорок первым годом. ПИСКАРЕКА во мне живёт. Здесь ЛЕЖИТ ПОЛОВИНА ГОРОДА и не знает, что дождь идёт… |
| Эдуард Асадов | "Ленинграду" | Крылья раскинувший над Невой,
Город-КРАСАВЕЦ, город-ГЕРОЙ, Неповторимый город! |
| Елена Вечтомова | "Дети" | И детский плач в разломанном гнезде…
БОМОУБЕЖИЩ КАТАКОМБЫ |
| Михаил Дудин | "Песня незнакомой девчонке" | И зарево после обстрела
Горело над ЧЕРНОЙ НЕВОЙ. |
| Владимир Лифшиц | "Баллада о черством куске" | По БЕЗЛЮДНЫМ ПРОСПЕКТАМ
Оглушительно-звонко Громыхала На дьявольской смеси Трехтонка. Вдруг навстречу лучам - Синим, трепетным фарам - ДОМ из МРАКА шагнул, Покорежен пожаром. |
| Всеволод Азаров | "Сердце Ленинграда" | Во тьме казалось: ГРОД ПУСТ
Но неустанно бился пульс, |
| Юрий Воронов | "Обстрел" | Опять фанера хлопнула в окне
И старый дом от взрыва закачался. Ребёнок улыбается во сне. А мать ему поёт о тишине, Чтоб он её потом не испугался. |
| Юрий Воронов | "Из писем на большую землю" | Наш ГОРОД В СНЕГ до пояса ЗАКОПАН,
И если с крыш на город посмотреть, То УЛИЦЫ похожи на ОКОПЫ, В которых побывать успела смерть. |
| Юрий Воронов | "Из писем на большую землю" | Вагоны у ПУСТЫХ ВОКЗАЛОВ стынут,
И ПАРОВОЗЫ МЕРТВЫЕ молчат, - Ведь семафоры рук своих не вскинут На всех путях, ведущих в Ленинград. |
| Юрий Воронов | "Февраль" | В нас голод убивает страх.
Но он же убивает силы... На ПИСКАРЕВСКИХ ПУСТЫРЯХ Всё шире БРАТСКИЕ МОГИЛЫ |
| Юрий Воронов | "На московском вокзале" | ВОКЗАЛ МОСКОВСКИЙ ПУСТ,
Уныло, как в ПЕЩЕРЕ. Под валенками хруст: Надуло снег сквозь щели |
| Юрий Воронов | "31 декабря 1941 года" | По Ленинграду СМЕРТЬ метёт,
Она теперь везде, КАК ВЕТЕР. Мы не встречаем Новый год - Он в Ленинграде незаметен. ДОМА БЕЗ СВЕТА И ТЕПЛА, И без конца ПОЖАРЫ рядом. Враг ЗАЖИГАЛКАМИ ДОТЛА Спалил Бадаевские склады. |
| Юрий Воронов | "31 декабря 1941 года" | Блокадным бедам нет границ:
Мы глохнем под СНАРЯДНЫМ ГУЛОМ, От наших ДОВОЕННЫХ ЛИЦ Остались лишь ГЛАЗА И СКУЛЫ |
| Юрий Воронов | "За воем сирен" | За ВОЕМ СИРЕН -
Самолёты в ночи. За взрывом - ЗАВАЛЫ из щебня и лома, |
| Юрий Воронов | "Бомбежка" | За ЛЯЗГОМ И СКРЕЖЕТОМ – ВЗРЫВЫ И СВИСТ.
Всё небо распорото боем. И жёлтые звёзды срываются вниз: Им выдержать трудно такое. |
| Александр Прокофьев | "А рядом были плиты Ленинграда" | Земля была от взрывов горяча. На МАРСОВОМ тогда копали ГРЯДЫ, Осколки шли на них, как саранча! |
| Николай Тихонов | "Киров с нами" | ДОМОВ ЗАТЕМНЕННЫХ ГРОМАДЫ
В зловещем подобии сна, В железных ночах Ленинграда Осадной поры тишина. |
| Юрий Воронов | "Мы позабыли о тепле" | Мы позабыли о тепле,
Перед глазами ХЛЕБ маячит |
Блокадный Ленинград стал символом человеческих страданий и мужества, смерти и бессмертия. Стихи Анны Ахматовой, Ольги Берггольц, Юрия Воронова и других поэтов - страницы блокадной летописи. Книги их стихов - поэтическое свидетельство, пронзающее сердце. Смерть захватила город в кольцо, но внутри кольца - дышащий, всё ещё живущий город, взывающий о помощи. Ключевыми поэтическими образами можно назвать ХЛЕБ и ВОДУ – главные источники жизни. Портрет города создан поэтами крупными мазками, с помощью ярких деталей, передающих борьбу жизни и смерти. Город стал «сгустком пламени и льда», город стянут блокадным ремнем, где «домов затемненных громады в зловещем подобии сна». Описаний немного: поэты создают портрет блокадного города, используя самые общие детали, но именно эта обобщённость и рождает у нас ужас, боль, ощущение нереальности происходящего. Говоря о родных и узнаваемых приметах города: о Невском, который из многоликого, таинственного, фантастического проспекта, главной артерии города, превратился в льдистый, туда ходят за водой; о скелете Гостиного двора, символизирующем смерть,- поэты показывают, что с Ленинградом стало, во что его превратили фашисты. Рассказ О. Берггольц о прорванной на Литейном проспекте трубе и гибели человека, вмёрзшего в лёд, заставляет читателя похолодеть от ужаса и от осознания того, что это не из ряда вон выходящее событие в блокадном городе, а норма жизни. Традиционно поэтический текст делают ярким эпитеты. В поэзии блокадного города они скупы.
| Поэт, произведение | Цветовые | Звуковые | Эмоциональные | Оценочные |
|---|---|---|---|---|
| Ольга Бергольц "Сестре" | Над каждою твоею черной раной
лазоревые вырастут цветы. |
|||
| Ольга Бергольц "Первое письмо на Каму" | Мне кровь твоя, чернее в венах,диктует:Гибель, но не плен! | |||
| Ольга Бергольц "Второе письмо на Каму" | Темно -ржавые контуры баррикад | Как угрюмо твое ледяное жилье | ||
| Ольга Бергольц "Третье письмо на Каму" | Но мы залечим все его увечья,
следы ожогов злых, пороховых.||в сердцах у нас, бесслезных и упрямых, |
|||
| Ольга Бергольц "Из блокнота сорок первого года" | О, это явь - не чудится, не снится:сирены вопль | Я не дома, не города житель,
не живой и не мертвый - ничей |
Да, в тишине предбоевой, в печали…,
…огромный город, падающий ниц... |
|
| Ольга Бергольц "29 января 1941" | Я буду жить одна - везде и всюду
в твоем последнем пасмурном бреду... |
|||
| Ольга Бергольц "Стихи о ленинградских большевиках" | В этом имени - осенний Смольный,
Балтика, "Аврора", Петроград. Это имя той железной воли, о которой гимном говорят. |
|||
| Ольга Бергольц "Февральский дневник" | А девушка с лицом заиндевелым,
упрямо стиснув почерневший рот… |
услыхали дальней канонады
рыдающий, тяжелый, мерный гул: |
И стыли ноги, и томилась свечка.
Вокруг ее слепого огонька образовалось лунное колечко, похожее на радугу слегка. …А город был в дремучий убран иней А девушка с лицом заиндевелым, упрямо стиснув почерневший рот… Да здравствует суровый и спокойный, глядевший смерти в самое лицо, удушливое вынесший кольцо как Человек, как Труженик, как Воин! |
В грязи, во мраке, в голоде, в печали,
где смерть, как тень тащилась по пятам, такими мы счастливыми бывали, такой свободой бурною дышали, что внуки позавидовали б нам. Да здравствует суровый и спокойный, глядевший смерти в самое лицо, удушливое вынесший кольцо как Человек, как Труженик, как Воин! И, крылья мечевидные расправив, над нами встанет бронзовая Слава, держа венок в обугленных руках |
| Ольга Бергольц "Разговор с соседкой" | О ночное воющее небо… | Нержавеющей, бессмертной сталью
облик твой запечатлят простой |
||
| Ольга Бергольц "Ленинградке" | И не проходят даром эти дни,
Неистребим свинцовый их осадок |
От свиста бомб над беззащитной крышей… | Почти железной сделалась рука. | |
| Ольга Бергольц "В 1941 году в Ленинграде" | У Фонтанного дома, у Фонтанного дома,
у подъездов, глухо запахнутых, у резных чугунных ворот |
Или стражу ее, ленинградскую эту бессмертную белую ночь? | ||
| Анна Ахматова "Так вот он - тот осенний пейзаж" | И небо - как пылающая бездна,
И звуки города - как с того света Услышанные, чуждые навеки. |
|||
| Юрий Воронов | На улице Росси строй жёлтых фасадов | Вагоны у пустых вокзалов стынут,
И паровозы мёртвые молчат… И тёмные дома стоят без стёкол, Как люди, потерявшие глаза. |
Лишь хрипло, сквозь метельный сон… | |
| Сергей Давыдов | и пулемет, грохочущий в окне. |
Колючих трасс неторопливый росчерк
и пулемет, грохочущий в окне. |
||
| Эдуард Асадов "Ленинграду" | Здравствуй, по-вешнему строг и молод,
Крылья раскинувший над Невой, Город-красавец, город-герой, Неповторимый город |
|||
| Елена Вечтомова "Дети" | Все это называется - блокада.
И детский плач в разломанном гнезде... |
|||
| Михаил Дудин "Песня незнакомой девчонке" | И зарево после обстрела
Горело над черной Невой |
|||
| Михаил Дудин "Стихи о тебе" | Под Выборгом в снегу, от крови буром,
Теряли замечательных друзей. |
|||
| Михаил Дудин "Кронштадт" | Когда, пылая местью жгучей,
Идут кронштадтцы в гром атак, Сметая всё. Их чёрной тучей Кровавый называет враг |
Когда, пылая местью жгучей,
Идут кронштадтцы в гром атак Сметая всё. Их чёрной тучей Кровавый называет враг |
В седой залив, как панцирь, врезан,
Из давних дедовских времён Ты встал из камня и железа, Стеной гранита обрамлён. И вновь поднялся враг спесивый. В чаду орудия гремят. Ты в устье Финского залива Стал, бронированный Кронштадт. Так бей врагов свинцовым градом И стой, как сотни лет назад, Железный панцирь Ленинграда, Отчизна моряков - Кронштадт! |
|
| Михаил Дудин | Здесь грязь, и бред, и вши в траншеях.
И розовое облако вдали. |
Душа моя, когда ж похорошеют
Обугленные площади Земли? |
||
| Михаил Дудин | Идёт гроза, чугунный воздух сгрудив
И разбросав на тысячу смертей Порывистым дыханием орудий Тяжёлых дальнобойных батарей |
|||
| Владимир Лифшиц "Баллада о черством куске" | Вдруг навстречу лучам - | Молчаливый водитель,
Примерзший к баранке… |
Вдруг навстречу лучам -
Синим, трепетным фарам - Дом из мрака шагнул, Покорежен пожаром. |
|
| Всеволод Азаров "Ленинградская подпись" | Но дети, что нам дороги до слез,
Усаженные в мерзлую трехтонку… Той музыки, что шла в голодный дом И людям заменяла хлеб собою |
Хоть до Берлина мог дойти не он,
Крещенный смертью на Дороге жизни. |
||
| П.Богданов "Псня о Ладоге" | И знаем мы, кровавая блокада
Исчезнет скоро, словно тень… |
|||
| Юрий Воронов "Из писем на большую землю" | Мы разорвём последнюю из простынь
Лишь на бинты, но не на белый флаг! |
И тёмные дома стоят без стёкол,
Как люди, потерявшие глаза. |
||
| Юрий Воронов "На московском вокзале" | Вверху под потолком,
В пробоине лиловой - Луна, как снежный ком, Обрушиться готовый. |
И в мертвенной тиши
Поймёшь, бродя по залу: Вокзалы хороши, Пока они вокзалы... |
||
| Юрий Воронов "31 декабря 1941 года" | От наших довоенных лиц
Остались лишь глаза и скулы. |
|||
| Юрий Воронов | Но неподвижна очередь людская
У проруби, дымящейся во льду. Я забыть никогда не смогу Скрип саней на декабрьском снегу. То пронзительный, медленный скрип: Он как стон, как рыданье, как всхлип. Чуть что - она вздымается опять Во всей своей жестокости нетленной. |
Споткнёшься, и без помощи не встать,
И от саней - вода дорожкой слёзной... И вдруг - снова темень и тишь над тобой. И звёзды на небе помятом |
||
| Александр Прокофьев "А рядом были плиты Ленинграда" | Война с блокадой чёрной жили рядом,
Земля была от взрывов горяча. |
|||
| Николай Браун "Проруби на Неве" | Хмуро их чёрные дыры зияли,
Наледи бурой скользили бугры. Вёдра гремели, Струи плясали, Мучимым жаждой дарили дары… |
Зори всплывали, и звёзды мерцали
В мёртвой, голодной, пустой синеве… |
||
| Николай Браун "Ода блокадному хлебу" | Блокадному, не иному,
Ржаному и не ржаному, Хоть звали его - ржаной, Землистому, Земляному, Всей тяжестью налитому, Всей горестью земной. Мякинному, Остистому, Невесть на каких дрожжах Взошедшему, Водянистому, Замешенному на слезах |
|||
| Николай Браун "Упала бомба" | Все рамы, стёкла - сплошь, до самой крыши,-
Всё огненная злоба обожгла, |
Блокадные стихи часто воспринимаются как кадры кинохроники или фотографии. Это блокада глазами переживших ее. Всматриваясь в строки, вглядываясь в образы, мы осознаем, что блокада Ленинграда - это образ вселенской катастрофы, надвигающейся на людей. Однако именно человек, главная деталь портрета которого ГЛАЗА И СКУЛЫ может противостоять ужасу войны. Будь то первая за день или девятая бомбежка ленинградцы сдержанны и суровы. Блокадная поэзия высказала самое главное - жизнь билась в Ленинграде в объятиях смерти, через смерть, вопреки смерти, потому город и победил её. Мужественность интонации характерны для всех произведений о блокадном городе. Не менее ярок и пронзителен звуковой образ сражающегося города. Смерть вторгается в жизнь людей, властно изменяя всё вокруг. И любимый город со старым милым отчим домом на Палевском, за Невской, с низеньким зеленым палисадом, сентябрьский «золотосумрачный, царственный» Ленинград замирает, как затихает природа перед грозой. И в блокадной поэзии возникает не только зрительный образ Ленинграда («город в снегу», «пустые вокзалы», «бомбоубежищ катакомбы», «немые дома», «окна в крестах») дается пронзительный звуковой образ ГОРОДА: свист бомб, стон вьюги, скрип полозьев санок, везущих труп, лязг, скрежет, снарядный гул. Поэты сравнивают звук падающего снаряда с раскатом дальнего грома, но тут же улавливает их главное различие: гроза, несмотря на страх, вызываемый у людей, несёт в себе жизнь - “влажность высоких свежих облаков”, “вожделение лугов”, “весёлых ливней весть”; звук же, о котором идёт речь и который мы слышим благодаря звукописи, - этот звук несёт гибель. Ключевой сквозной звуковой образ блокадного Ленинграда – звук метронома. В стихах почти всех поэтов, писавших о блокаде, живет радио. С. Ботвинник в стихотворении «Ты мне верни, о память, эти дни...» вспоминает «сумрак ветровой, адмиралтейский штык над головой, шаг патрулей, и злую боль разлук, и тишину, и метронома стук». Образ важный - он и примета блокады, и нечто существенное в ней: «Не зря, как хлеб в молчанье ледяном, его (время – Р.К.) так скупо мерил метроном». Звук метронома вырывается из вымершей квартиры через раскрытую дверь в стихотворении Г. Горбовского («Блокадная дверь»), о метрономе писала первой блокадной зимой О. Берггольц в «Февральском дневнике»: «И тихо-тихо стало в Ленинграде, один, стуча, трудился метроном». В. Азаров в цикле «Сердце Ленинграда» не просто упоминает о метрономе, он пишет о том, как воспринималось неумолкающее радио. Да, неумолкающее, потому что и в те минуты, когда не звучал голос, оно продолжало связывать между собой ленинградцев.
Во тьме казалось: город пуст;
Из громких рупоров - ни слова,
Но неустанно бился пульс,
Знакомый, мерный, вечно новый.
То был не просто метроном,
В часы тревоги учащенный,
Но наше твердое «живем!»
Не дремлет город осажденный.
Таково было общее ощущение, которое отразила поэзия. Метроном пульсировал «учащенно и неотступно - жив-жив-жив-жив». Как непохож образ Ленинграда, глядящий на нас со страниц блокадной поэзии, на привычный нам Петербург! Завершим наш путь по Ленинграду уже в наше время. Невский, Гостиный двор, Литейный, кладбище на Средней Охте, о котором пишет Берггольц в поэме «Февральский дневник», Пискарёвский мемориал, памятник «Разорванное кольцо» у начала Дороги жизни… Нельзя и представить, что там, где сейчас стоят красивые здания, скульптуры, памятники, были руины. Мы вспоминаем прорыв блокады в 70-й раз. И уже нет с нами ни Анны Ахматовой, ни Ольги Берггольц, ни Юрия Воронова, почти не осталось тех, кто выжил в блокаду... Возможно, все они присоединились к тем, о ком Ю. Воронов написал в стихотворении «Мёртвые»
Исаакиевский собор до блокады, во время блокады, наши дни
Блокадная поэзия – это не поэтизации мук и страданий. Действительно, в стихах О.Берггольц, А.Ахматовой, В.Инбер, Ю. Воронова и других поэтов много скорби и много смертей - ведь тысячи ленинградцев погибли за 900 дней блокады. Но для поэтов - это не жертвы, где бы, при каких обстоятельствах не погиб ленинградец, он боец, не оставивший свой пост до конца. И Ленинград, замерзший, голодный, не мертвая пустыня. А город – воин, город- солдат, «крылья раскинувший над Невой, Город-КРАСАВЕЦ, город-ГЕРОЙ». Неповторимый город. Поэты, переживающие лихолетье блокады, стремились увековечить в памяти народной прошлое блокадного Ленинграда. Они в своей военной поэзии очень точно отразили Время блокадного Ленинграда, как историки показали смысл блокадного бытия, запечатлев его для потомков. Хроника военных событий "определила" жанр, интонацию лирических произведений в первые дни войны (стихи-клятвы, стихи-обращения, стихи-воспоминания с грозной призывно-патетической интонацией), лирические стихи-раздумья, стихи-беседо с разговорной исповедальной интонацией в середине войны и, наконец, - лиро-эпические поэмы философского характера в конце войны.
Чтобы разбить, отбросить вражий вал,
Такие вынес город испытанья,
Каких еще ни разу не знавал
За двести сорок лет существованья.
И он величьем духа своего
Достоин тех, кто созидал его.
Вера Инбер «Рожден Петром и Лениным воспитан»
Используемая литература
1.Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. М., 1982.
2.Москва-Петербург: Pro et contra: Диалог культур в истории национального самосознания. СПб., 2000. С. 376.
3.Волков С. История культуры Санкт-Петербурга с основания до наших дней. М„ 2007. С. 425.Липецк
4.Ольга Берггольц, Соч.: Собр. соч., т. 1-2, М., 1958; Избр. произв., т. 1-2. [Предисл. А. Яшина], Л., 1967.
5.Пивень З. Г. Навечно в памяти народной: Записки работника Музея истории Ленинграда. Л.: Лениздат, 1984.
6.Пидемский Борис «Под стук метронома» Издательство Юридического института. 2007 г.
В годы блокады Ленинград был не просто осажденным городом, жители которого пытались выжить вопреки голоду, холоду, бомбежкам и страданиям. Он превратился в целый обособленный мир с сильными и мужественными людьми, со своими порядками и, можно сказать, со своим языком. За 900 страшных дней и ночей в лексиконе ленинградцев появилось много слов, используемых для обозначения предметов блокадной жизни. сайт вспомнил определения блокадного словаря, забытого после освобождения Ленинграда.
Берклен
Из-за отсутствия табака в городе ленинградцы изготавливали его самостоятельно из подручных средств. Берклен - это курительная смесь из опавших березовых и кленовых листьев. Их просушивали, перемалывали и начиняли полученным порошком сигареты и папиросы.
Выковыренные
Выковыренными называли людей, вывезенных из блокадного Ленинграда в другие города. Такое название прижилось благодаря созвучности со словом «эвакуированные».
Граммики
Граммиками ленинградцы ласково называли свой ничтожный паек - 125 г хлеба в сутки на человека. Блокадный хлеб более чем на половину состоял из опилок, жмыха, целлюлозы и обойной пыли. Для большинства жителей осажденного Ленинграда этот хлеб был единственной пищей, и они съедали его, не теряя ни одной крошки.
Граммиками блокадники любя называли 125 г хлеба - свой ежедневный паек. Фото: АиФ/ Яна Хватова
Дистрофия Шротовна Щей-Безвырезовская
Даже под непрекращающимися артобстрелами в условиях страшного голода ленинградцы не теряли чувства юмора, что и помогало им выживать. Так дистрофию - истощение, которым страдал каждой второй житель города - очеловечили и придумали ей полное имя: Дистрофия Шротовна Щей-Безвырезовская. В то время шроты, измельченные и обезжиренные семена растений, служащие для корма животным, считались настоящим деликатесом, а о тарелке щей с говяжьей вырезкой оставалось только мечтать.
Дуранда
В первый год блокады в ленинградских магазинах еще продавался жмых - спрессованные бруски отходов, оставшихся от производства муки. Такие куски жмыха называли дурандой. Ее распаривали в кастрюле до консистенции каши или же запекали, добавляя в лепешки из дуранды последние остатки сахара: получались своеобразные конфеты. В самую страшную и голодную первую блокадную зиму дуранда спасла жизни сотен тысяч ленинградцев.
Коридор смерти
В январе 1943 года жители блокадного Ленинграда всего за 17 дней проложили на левом берегу Невы 33 км железной дороги, соединявшей осажденный город со страной. Блокадники строили мост через Неву, пока фашисты обстреливали их с Синявинских высот. Из-за повышенной опасности работ сами ленинградцы назвали прокладываемую дорогу Коридором смерти. В результате по этой железной дороге в Ленинград доставлялось 75% всех грузов, а по Дороге жизни через Ладогу - лишь 25%. Один эшелон на железной дороге заменял полторы тысячи «полуторок». Однако к тому времени Дорога жизни была уже воспета, поэтому о Коридоре смерти с его страшным названием знали только ленинградцы.
Место строительства железной дороги в Ленинграде назвали Коридором смерти. Фото: АиФ/ Яна Хватова
Кровавый перекресток
Кровавым ленинградцы называли пересечение Невского проспекта и Садовой улицы. В годы блокады здесь располагалась трамвайная остановка, поэтому это место очень часто подвергалось вражеским обстрелам. В августе 1943 года на Кровавом перекрестке в результате фашистской бомбежки погибли одновременно 43 человека.
Крючки
Во время блокады истощенных детей-дистрофиков, находящихся на лечении в стационаре, называли крючками. Из-за сильной потери веса маленькие дети худели настолько, что походили на обтянутых кожей скелетов, а их позвоночники выдавались вперед, что и повлекло за собой подобное сравнение.
Пеленашки
Пеленашками ленинградцы называли обернутые в простыни трупы, перевозимые жителями блокадного Ленинграда на санках к месту захоронения. Эти простыни и тряпки заменяли умершим гробы.
Люди самостоятельно, без гробов хоронили "пеленашек". Фото: АиФ/ Яна Хватова
Повалиха
Первое время в блокаду ленинградцы варили кашу из отрубей. Такая еда была совершенно безвкусной, некалорийной. Кашу называли «повалихой» - считалось, что после употребления ее в пищу человека сразу же клонило в сон.
Сладкая земля
В первые дни блокады Ленинграда немцы сбросили снаряд на продовольственные Бадаевские склады, где хранилось 3 тысячи тонн муки и 2,5 тысячи тонн сахара. В результате бомбежки склады полностью сгорели со всеми запасами. Истощенные ленинградцы ели землю, пропитанную расплавленным сахаром, и продавали «сладкую землю» за большие деньги.
Хрусталь
Понятие «хрусталь» появилось в первую суровую блокадную зиму и не имело никакого отношения к благородному виду стекла или сервизу. Этим словом называли промерзшие и окоченевшие трупы, которые лежали на улицах блокадного Ленинграда.
Хрусталем называли промерзшие на улицах трупы. Фото Д. Трахтенберга. Фото: Архивное фото
Чертов мост
Литейный мост всегда пользовался в городе на Неве дурной славой: при его возведении погибли десятки, а потом он стал местом притяжения самоубийц со всего города. Когда фашисты начали беспрерывно обстреливать Литейный мост из-за его близости к Дороге жизни, жители блокадного Ленинграда окончательно поверили в то, что мост проклят, и стали называть его Чертовым.
Хряпа
В годы блокады ленинградцы устроили своеобразный огород перед Исаакиевским собором: там они выращивали капусту. Правда, полноценные кочаны на площади не росли - выходили лишь отдельные зеленые листья, которые называли хряпой. В первую блокадную зиму хряпу солили и квасили, а во вторую - ели с постным маслом.
На площади перед Исаакиевским собором выращивали капусту - хряпу. Фото: АиФ/ Яна Хватова
Долина смерти
Долиной смерти ленинградцы называли площадь Ленина и Финляндский вокзал. Именно отсюда начиналась знаменитая Дорога жизни, по которой в осажденный Ленинград доставлялось продовольствие и все необходимое для жизнеобеспечения города. Немцам было известно об этом, и они бомбили Финляндский вокзал практически круглосуточно.
* 07 * 08 * 09 * 10 * 11 * 12
2002 год: * 02 * 03 * 04 * 05 * 06 * 07 * 08 * 09 * 10 * 11 * 12
2001 год: * 02 * 03 * 04 * 05 * 06 * 07 * 08 * 09 * 10 * 11 * 12
2000 год: * 02 * 03 * 04 * 05 * 06 * 07 * 08 * 09 * 10 * 11 * 12
Новинки появляются в отдельных выпусках, а на страницах сайта отмечаются значком new
№269 (27.01.2005)
С 8 сентября 1941 по 27 января 1944 - около 900 дней продолжалась блокада Ленинграда. 20 августа 1941 немецко-фашистские войска заняли г. Чудово, перерезав железную дорогу Ленинград - Москва. К 21 августа противник вышел к Красногвардейскому укрепленному району на юге, в тот же день финляндские войска захватили г. Кексгольм (ныне Приозерск) на западном берегу Ладожского озера. 30 августа на станции Мга была перерезана последняя железная дорога, соединявшая Ленинград со страной. 8 сентября 1941 противник захватил г. Шлиссельбург, полностью прекратилось сухопутное сообщение с Ленинградом. Началась блокада города, сообщение которого со страной поддерживалось только воздушным путем и по Ладожскому озеру. На юго-западе фронт находился в 6 км от "Кировского завода". В блокированном городе осталось 2 млн. 887 тыс. мирных жителей, в том числе около 400 тыс. детей. С 4 сентября начались артобстрелы Ленинграда, с 8 сентября - массированные налеты авиации: в сентябре, октябре, ноябре 1941 воздушные тревоги объявлялись 251 раз, иногда на 8-9 часов в сутки; в налетах за этот период участвовало до 1500 фашистских самолетов; во время артобстрелов ежедневно на город обрушивалось около 350 снарядов. С осени 1941 в Ленинграде начался голод. Нормы выдачи хлеба неоднократно снижались и 20 ноября 1941 была установлена минимальная норма выдачи: рабочим - 375 граммов хлеба в сутки, иждивенцам и детям - 125 граммов хлеба в сутки. От дистрофии только в декабре умерло 53 тыс. человек, за январь - февраль 1942 от голода погибло около 200 тыс. ленинградцев. В ночь на 22 ноября 1941 открылась ледовая трасса Дороги жизни: по льду Ладожского озера прошли первые 60 полуторатонных машин. В декабре 1941 Ленинград получил электроэнергии почти в 7 раз меньше, чем в июле. Перестало работать большинство заводов, прекратилась подача электроэнергии в жилые дома. В январе 1942 из-за сильных морозов, превышавших 30 градусов, вышли из строя центральное отопление, водопроводная и канализационная сети. Жители ходили за водой на Неву и на другие реки города. В жилых домах были установлены временные печки "буржуйки". Был организован разбор деревянных зданий на топливо. Зимой 1941-42 было законсервировано около 270 фабрик и заводов. Из 68 ведущих предприятий оборонной, судостроительной и машиностроительной промышленности в январе 1942 действовали не в полную мощность лишь 18. В январе 1943 блокада Ленинграда была прорвана, вдоль южного берега Ладожского озера была сооружена железная дорога через Шлиссельбург - "Дорога победы". За время блокады в Ленинграде, только по официальным данным, от голода умерло 641 тыс. жителей (по подсчетам историков - не менее 800 тыс.), от бомбежек и артобстрелов погибло около 17 тыс. человек и около 34 тыс. было ранено. К концу 1943 в Ленинграде осталось около 620 тыс. человек, из которых 80% работали. За время блокады из строя было выведено 840 зданий промышленных предприятий, повреждено около 5 млн. м² жилой площади (в том числе 2,8 млн. м² разрушено полностью), 500 школ, 170 лечебных учреждений. В результате разрушений и эвакуации предприятий в Ленинграде осталось лишь 25% оборудования, которым промышленность Ленинграда располагала до войны. Несмотря на нечеловеческие условия "жизни" в осажденном Ленинграде, с начала войны и до конца блокады ленинградцы изготовили и отремонтировали 2 тыс. танков, 1,5 тыс. самолетов, тысячи полевых и морских орудий, 12 тыс. минометов, 225 тыс. автоматов, около 10 млн. снарядов и мин, верфи достроили и построили 407 кораблей различных классов. Даже в самые трудные времена в осажденном Ленинграде не замирала жизнь: за годы Великой Отечественной войны Ленгосэстрадой было дано свыше 12180 концертов; основные театры города были эвакуированы в глубь страны, но в Ленинграде остался Театр музыкальной комедии, работавший постоянно (театр не работал только в январе-феврале 1942 из-за отсутствия света), были созданы военный театр при Доме Красной Армии, оперный и балетный театр; 2 января 1942 в неотапливаемых выставочных залах была открыта первая выставка художников осажденного Ленинграда; 9 августа 1942 в филармонии при переполненном зале состоялась премьера Седьмой симфонии Д.Шостаковича, написанной в блокадном Ленинграде, ни на один день не прекращали работы сотрудники Публичной библиотеки - несмотря на обстрелы, холод (зимой 1941-1942 температура в помещениях падала до -10-15°) и голод, они снабжали читателей литературой; одним из культурных центров осажденного города стал Эрмитаж, в котором проводились выставки, читались лекции, отмечались юбилеи (так, в октябре 1941 отмечалось 800-летие Низами, а в ноябре 1941 - 500-летие Алишера Навои). Все дни блокады Ленинграда в городе работал радиокомитет; при помощи Всесоюзного радиокомитета передачи из Ленинграда велись на всю страну. С первых дней войны на радио работала поэтесса Ольга Берггольц. (по материалам: Н.Д. Шумилов "В дни блокады", изд. "Мысль", М. 1977; Энциклопедический справочник "Санкт-Петербург") К очередной годовщине снятия блокады Ленинграда - цитаты из произведений Ольги Берггольц , чей голос в дни блокады для всей России был "голосом" Ленинграда, и страницы биографии Ольги Федоровны Берггольц .
Цитаты из поэм Ольги Берггольц
Я в госпитале мальчика видала. При нем снаряд убил сестру и мать. Ему ж по локоть руки оторвало. А мальчику в то время было пять. Он музыке учился, он старался. Любил ловить зеленый круглый мяч... И вот лежал - и застонать боялся. Он знал уже: в бою постыден плач. Лежал тихонько на солдатской койке, обрубки рук вдоль тела протянув... О, детская немыслимая стойкость! Проклятье разжигающим войну! Проклятье тем, кто там, за океаном, за бомбовозом строит бомбовоз, и ждет невыплаканных детских слез, и детям мира вновь готовит раны. О, сколько их, безногих и безруких! Как гулко в черствую кору земли, не походя на все земные звуки, стучат коротенькие костыли. И я хочу, чтоб, не простив обиды, везде, где люди защищают мир, являлись маленькие инвалиды, как равные с храбрейшими людьми. Пусть ветеран, которому от роду двенадцать лет, когда замрут вокруг, за прочный мир, за счастие народов подымет ввысь обрубки детских рук. Пусть уличит истерзанное детство тех, кто войну готовит,- навсегда, чтоб некуда им больше было деться от нашего грядущего суда. ("Пусть голосуют дети", 1949)
А город был в дремучий убран иней. Уездные сугробы, тишина... Не отыскать в снегах трамвайных линий, одних полозьев жалоба слышна. Скрипят, скрипят по Невскому полозья. На детских санках, узеньких, смешных, в кастрюльках воду голубую возят, дрова и скарб, умерших и больных... Так с декабря кочуют горожане за много верст, в густой туманной мгле, в глуши слепых, обледеневших зданий отыскивая угол потеплей.
Вот женщина ведет куда-то мужа. Седая полумаска на лице, в руках бидончик - это суп на ужин. Свистят снаряды, свирепеет стужа... "Товарищи, мы в огненном кольце". А девушка с лицом заиндевелым, упрямо стиснув почерневший рот, завернутое в одеяло тело на Охтинское кладбище везет. Везет, качаясь, - к вечеру добраться б... Глаза бесстрастно смотрят в темноту. Скинь шапку, гражданин! Провозят ленинградца, погибшего на боевом посту. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)
Скрипят полозья в городе, скрипят... Как многих нам уже недосчитаться! Но мы не плачем: правду говорят, что слезы вымерзли у ленинградцев. Нет, мы не плачем. Слез для сердца мало. Нам ненависть заплакать не дает. Нам ненависть залогом жизни стала: объединяет, греет и ведет. О том, чтоб не прощала, не щадила, чтоб мстила, мстила, мстила, как могу, ко мне взывает братская могила на Охтинском, на правом берегу. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)
Уже страданьям нашим не найти ни меры, ни названья, ни сравненья. Но мы в конце тернистого пути и знаем - близок день освобожденья. Наверно, будет грозный этот день давно забытой радостью отмечен: наверное, огонь дадут везде, во все дома дадут, на целый вечер. Двойною жизнью мы сейчас живем: в кольце, во мраке, в голоде, в печали мы дышим завтрашним, свободным, щедрым днем, мы этот день уже завоевали. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)
Враги ломились в город наш свободный, - крошились камни городских ворот... Но вышел на проспект Международный вооруженный трудовой народ. Он шел с бессмертным возгласом в груди: "Умрем, но Красный Питер не сдадим!.." Красногвардейцы, вспомнив о былом, формировали новые отряды, и собирал бутылки каждый дом и собственную строил баррикаду. И вот за это долгими ночами пытал нас враг железом и огнем... "Ты сдашься, струсишь, - бомбы нам кричали, - забьешься в землю, упадешь ничком. Дрожа, запросят плена, как пощады, не только люди - камни Ленинграда!" Но мы стояли на высоких крышах с закинутою к небу головой, не покидали хрупких наших вышек, лопату сжав немеющей рукой. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)
Я никогда героем не была, не жаждала ни славы, ни награды. Дыша одним дыханьем с Ленинградом, я не геройствовала, а жила. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)
В грязи, во мраке, в голоде, в печали, где смерть как тень тащилась по пятам, такими мы счастливыми бывали, такой свободой бурною дышали, что внуки позавидовали б нам. О да, мы счастье страшное открыли - достойно не воспетое пока, - когда последней коркою делились, последнею щепоткой табака; когда вели полночные беседы у бедного и дымного огня, как будем жить, когда придет победа, всю нашу жизнь по-новому ценя. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)
Да здравствует, да царствует всегда простая человеческая радость, основа обороны и труда, бессмертие и сила Ленинграда! Да здравствует суровый и спокойный, глядевший смерти в самое лицо, удушливое вынесший кольцо как Человек, как Труженик, как Воин! ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)
Двойною жизнью мы сейчас живем: в кольце и стуже, в голоде, в печали мы дышим завтрашним, счастливым, щедрым днем, - мы сами этот день завоевали. И ночь ли будет, утро или вечер, но в этот день мы встанем и пойдем воительнице-армии навстречу в освобожденном городе своем. Мы выйдем без цветов, в помятых касках, в тяжелых ватниках, в промерзших полумасках, как равные приветствуя войска. И, крылья мечевидные расправив, над нами встанет бронзовая Слава, держа венок в обугленных руках. ("Февральский дневник", поэма, январь-февраль 1942)
